«Молил бога, чтобы их не возненавидеть»: военный реконструктор из Бурятии вернулся с СВО  Оригинал

Вадим Таюрский в Бурятии известен достаточно хорошо: лидер военно-исторического клуба «Байкальский форпост», член Российского военно-исторического общества, коллекционер военного антиквариата и реконструктор, деятель казачества, участник всех военно-патриотических экспозиций в Улан-Удэ.Когда началась спецоперация, он тоже отправился добровольцем на Донбасс.Как начиналосьСтендовым моделизмом и сбором старого военного снаряжения и наград Вадим Таюрский увлекся еще в школе. Взрослым создал клуб «Эхо войны», позже переименованный в «Байкальский форпост», устраивал интерактивные выставки на тему Великой Отечественной и афганской войн, проводил уроки мужества в школах.— С началом спецоперации мне стало уже неудобно учить детей патриотизму, показывать им ППШ-41, пафосно рассказывая, как их прадедушка с таким оружием одолел злейшего врага — пока наши ребята реально ломают хребет тому же самому противнику. Нельзя было оставаться в стороне, решение было принято, я поехал, заключив краткосрочный контракт, — рассказывает Вадим Таюрский.Сейчас процедуру упростили — принимают всех желающих. Среди них много не служивших, поехавших по зову сердца. Таюрского приписали к одной воинской части Бурятии, там создали взвод, костяк которого составили казаки. Перед отправкой был небольшой курс стрельб, а обучение в основном шло уже на месте. По воинской специальности Вадим стрелок, но пошел в пулеметчики, несмотря на опасность.— В случае чего пулеметчика начинают гасить первым, — поясняет он. — Пулемет — коллективное оружие, больше для обороны, но и в наступлении позволяет хорошо поддержать. У меня был пулемет Калашникова «Печенег» — замечательная штучка, виды видавшая, но надежная. Тяжелый, но своя ноша не тянет.На передовой— Однажды у нас БМП-2 оказалась без экипажа, он был в другом месте по боевой необходимости. А ее поддержка очень требовалась. Мой товарищ раньше служил механиком-водителем БМП, и столько хапнул на ней горя, что зарекся даже подходить. И второй боец, бывший наводчик-оператор, тоже в свое время едва уцелел в такой машине. И они к этой БМП много метров бежали, как до собственной смерти. Вскоре она пронеслась мимо нас, заработала ее пушка, решив исход боя в нашу пользу. Назад приехали — у обоих глаза выпучены, руки трясутся. Если это не героизм — я не знаю даже, — говорит Вадим Таюрский.Он вспоминал, что когда по позиции работает что-то вроде «трех топоров», как называют американские гаубицы М777, а все твое укрытие — низенький блиндаж из набитых песком ящиков от боеприпасов, хорошо понимаешь, что «на все воля божья».— Ведь если прилетит — ничто не спасет. Бесполезно выскакивать — посечет осколками. Биться в истерике тоже глупо. Был случай, спасло дерево рядом с блиндажом, попадание пришлось в него. Не было бы его — я бы сейчас тут не сидел, — рассказывает Вадим.Очень досаждали и квадрокоптеры, если его услышал, то лучше спрятаться. Потому что он немедленно передаст координаты артиллерии или сам сбросит гранаты. Нередки случаи зверских издевательств украинцев над пленными, такие факты порой попадают даже в официальные сводки. К счастью, они все же не повсеместны. На рукавах убитых противников часто шевроны с польским флагом. По мнению Вадима, самих украинцев сейчас воюет не так уже много.— В основном наемники, точнее, иностранные кадровые военные под их видом. Как в 40-е годы прошлого века был весь сброд европейский под фашистскими знаменами Германии, так и сегодня, — отмечает он.Воины Бурятии успели заработать в боях серьезный авторитет, о чем говорит попавшая в его взвод фотография приказа «збройных сил Украины» с расценками за головы военнослужащих из определенных регионов России.— Нам очень польстило, что за бойца нашего подразделения из Бурятии обещают тысячу долларов. За чеченцев из «Ахмата» дают на сто меньше, за ополченцев ДНР и ЛНР — еще на сто долларов ниже, — смеется Вадим.С обеспечением, по его словам, проблем не было, в том числе благодаря посылкам с гуманитарной помощью. Что-то можно купить в магазинах местных поселков за рубли, а иногда и по карте. Местные жители относились кто доброжелательно, кто-то, чья родня по ту сторону фронта, смотрел волком, хотя в любом случае следовало быть осторожным.Теплые впечатления оставили письма школьников, приходившие с гуманитарной помощью.— Где-то корявый почерк, где-то рисунки не очень художественные — но главное: видно, что это от души. Это мотивировало меня и моих товарищей, за это огромное спасибо, пусть продолжают. Я даже привез целую пачку писем обратно, — рассказывает Вадим.Мрачные же воспоминания оставили не боестолкновения, а брошенные дома.— Куда бы мы ни заходили — валялись кучи фотографий. На полу, в выпотрошенных шкафах — брошенные семейные фотографии годов, наверное, с 50-х и раньше. На помутневших снимках бабушки-дедушки что-то держат, свадьбы советские. Медали старые тоже валялись. Можно было отследить историю любой семьи, любого человека — и вот эта память просто разбросана на полу. Я понимаю, убегали те, кто нас сейчас будет резать, убивать, но то, что они бросают такую память — мне непонятно абсолютно, просто перечеркивают жизнь свою и семьи.«Окопные мыши»— Наш взвод — без преувеличения, семья, самая настоящая. И, находясь здесь, я очень скучаю по ним — кто всегда подставит плечо, кто прикроет огнем, за шкирятник вытащит откуда-нибудь. И я так же, соответственно. Молюсь за них. К счастью, на участке, где они находятся, относительно спокойно, даст Бог, это продлится, — отмечает Вадим.Он вспоминает, что, собираясь на Донбасс, профессионально экипировался, но многое просто не понадобилось. Хотя оно могло пригодиться, случись оказаться в другом месте. Оружием, бронежилетами и аптечками обеспечивали хорошо, но турникеты и иные полевые медикаменты лишними никогда не будут.Из советов — однозначно не пить спиртное на линии соприкосновения. Те, кто «бухает» — как минимум подрывают боеспособность подразделения. Причем пьяный погубит не только себя, но и товарищей, что непростительно. О людях, стремящихся на Донбасс, чтобы получить там награды и потом красиво позировать в соцсетях, Вадим отзывается очень негативно. Не слишком одобряет и тех, кто едет в надежде заработать, ведь надо понимать, что ты со своей жизнью в любой момент можешь распрощаться.— Мы ехали не за наградами, мы — простые «окопные мыши», нижнее звено в военной «пищевой цепочке». Без каких-то, извините за выражение, «понтов», и не ради денег, льгот участника и статуса ветерана. И вражескому начальнику артиллерии плевать, как ты экипирован, из какого спецназа, какая у тебя мотивация. Идея именно такая — защищать свою Родину, это не громкие слова. Я родился в СССР и Украина для меня — неотъемлемая часть моей родины, — говорит Вадим.После возвращения— Перед командировкой я Бога просил, чтобы у меня не появилось к украинцам ненависти. Слава Богу, ее не появилось. Тем более это все-таки часть нашего народа неотъемлемая, хоть и с запудренными мозгами, — вспоминает общественник.Собирать новые экспонаты он продолжал и на поле боя, хотя увезти удалось не так много, как хотелось бы. Но военно-исторический музей центра «Живая история» пополнился шевронами украинских подразделений, есть образцы обмундирования.— Самое ценное, что я привез — простые школьные атласы по «Исторiи Украинi». Очень своеобразные книги, особенно новейшая история там интересно представлена. У них нет Великой Отечественной — есть «Друга Светова война», «оккупация захидной Украины Родянским Союзом». Неплохо представлено т.н. «украинское сопротивление» УПА — это очень даже хорошо изучается. А заканчивается все как раз событиями 2014 года с «майданом незалэжности», «луганьскими и донецкими сепаратистами» и «российскими боевиками», — рассказывает Вадим.В планах — закупить побольше моделей военной техники, на которой ездили воины Бурятии, чтоб воссоздать эпизоды спецоперации. Причем досконально воспроизвести вид боевых машин — облепленных грязью, украшенных коряво выведенными «V», «Z», мантрой «Ом мани падме хум», какими-то собственными именами. А по завершении спецоперации он намерен организовать большую тематическую выставку, хотя считает, что об этом пока преждевременно говорить.— Экспозиция будет перекликаться с событиями 80-летней давности. Ведь ничего не поменялось — тот же противник, так же себя ведет, как вели себя «герои» УПА под предводительством Степана Бандеры и прочей нечисти. Сегодняшний день — отголосок тех времен, бьем тех, кого не добили наши деды. На уроках я всегда говорил детям, что победа в Великой Отечественной — наша национальная идея, которая объединяет все народы России и бывшие советские республики (к сожалению, не все), — говорит Вадим.Теперь там, где забыли Победу, приходится напоминать «почем в хлебе дырочки». И обывателям зря кажется, что Украина где-то далеко и нас не касается.— Я историю знаю немного лучше, чем основная масса населения. Противника с нацистской идеологией — это надо пресекать, уничтожать и корни выкорчевывать. Я всегда говорю детям на уроках мужества: не мы это начали, мы это заканчиваем. Народ, который не хочет помнить свою историю, обречен на новую войну, — подытоживает Вадим Таюрский.